КРИМИНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ХРИСТИАНСТВА
ПОЗДНЯЯ АНТИЧНОСТЬ
Книга вторая
KARLHEINZ DESCHNER
KRIMINALGESCHICHTE DES CHRISTENTUMS
ROWOHLT
ERSTER BAND DIE FRUHZEIT
Карлхайнц Дешнер
Пер. с нем. В. Хмары. — М.:
ТЕРРА, 1999. - 544 с.
ISBN 5-300-02658-1 (кн. 2)
ISBN 5-300-00789-7
ГЛАВА 1 КАТОЛИЧЕСКИЕ «ДЕТИ-ИМПЕРАТОРЫ»
«Эти правители следовали примеру великого Феодосия».
«Императоры тоже были благочестивыми католиками».
«Мир гибнет».
В год посвящения Августина в епископы (395 г.) в Милане скончался император Феодосии I. Высший клир церкви постоянно натравливал его на язычников, евреев, «еретиков», а также на внешних врагов империи. Св. Амвросий и? Августин его восхваляли, И уже в V в. церковники дали человеку, который мог проливать кровь как воду, прозвище «Великий».
После кончины Феодосия Римская империя была разделена между его двумя сыновьями. Западная Римская империя прекратила существование уже в 476 г., а Восточная Римская империя под названием Византийская — просуществовала до 1453 г.
Но видимость единства оставалась. Некоторые законы издавались от имени обоих правителей; принятые же сепаратно зачастую действовали в обеих частях. Однако постепенно нарастало отчуждение. Политически каждая часть Империи вела обособленное существование, и возникшая вскоре конкуренция способствовала взаимному ослаблению. И в культурном отношении части империи чем дальше, тем больше отдалялись друг от друга. На Западе греческий язык вскоре почти забывается, а на Востоке латинский, сохраняя свой официальный статус, в реальной жизни все заметнее вытесняется греческим. Еще при сыновьях Феодосия начинаются конфликты, в которых германские племена уже играют существенную роль. На Востоке происходит стремительная смена фактических властителей. На Западе свыше десяти лет государственными делами руководит Стилихон, женившийся на Серене, племяннице Феодосия4.
После этого раздела никогда впредь ни один монарх не объединял всю Римскую империю под своей властью. В Константинополе семнадцатилетний Аркадий (395—408 гг.) правил восточной частью империи. Ее территория все ещё была огромна: вся современная Румыния, Сербия, Болгария, Македония, Греция, кроме того Малая Азия, полуостров Крым, Сирия, Палестина, Египет, часть Ливии и Пятиградье. Из Милана одиннадцатилетний Гонорий (395—423 гг.) повелевал западной частью, которая была больше и богаче восточной, но политически менее значимой.
Оба малолетних императора, опекаемые церковью и превозносимые за благочестивость, продолжали религиозную политику своего отца. Так, Феодосии, считая борьбу с «ересью» одной из своих важнейших задач, издал более двадцати указов против еретиков, а его сыновья и их преемники продолжали поддерживать католицизм множеством новых законов. Они способствовали ему в религиозном, юридическом и финансовом отношении, они приумножали его собственность, они освободили клир от определенных повинностей, от некоторых налогов, от воинской службы. Короче, существовавшее уже при Феодосии отождествление верховной власти с делом ортодоксии теперь стало вполне рутинным (Антон/ Anton)5.
При этом это католическое государство постоянно, все больше и больше терроризировало адептов других религий, хотя язычники все еще занимали даже самые высокие посты; пятеро, насколько известно, при Аркадии и четырнадцать при Гонории. Что не следует рассматривать как проявление терпимости: ведь по-прежнему сохранялась необходимость использовать на высоких должностях надежных, давно проверенных людей, хотя и не обратившихся в новую веру. Лишь в V в., осЬбенно при Феодосии II, положение меняется. Однако поначалу отдельных иноверующих граждан притесняли в меньшей степени, нежели их веру; в руководящую верхушку попадали даже ариане (четыре, как известно, при Аркадии и один при Гонории), Проводилась скорее прохристианская кадровая политика, а не политика благоволения к христианской религии в целом, короче говоря, политика «терпимости к персоне, нетерпимости к идее» (tolerance pour le personnes, intolerance pour les idees», Кастаньоль). А «Римская Имперская Церковь», возникшая в IV в., в ответ на это еще более решительно встала на сторону поощрявшего ее государства. Она молится за него, провозглашает, что власть от Бога, она оберегает его, так сказать, метафизически: старый торг трона и алтаря6.
Хотя именно в раннем христианстве была широко распространена ненависть к мирскому: в Новом Завете государство названо «великой блудницей» и «мерзостью земной», императора издавна рассматривали как слугу дьявола. Однако, начиная с Павла, существовало и дружественное государству направление, сознательно приспосабливающееся и все больше добивающееся успеха. Ириней писал: «Не дьявол распределил царства этого мира, но Бог». Тертуллиан уверял: «Христиане никому не враги; меньше всего императору». Историк церкви епископ Евсевий утверждал после признания Константином христианства, что руководители отдельных церквей пользовались у всех гражданских и военных должностных лиц большой любовью. Св. Иоанн Златоуст уверен, что хотя Господь поначалу и предписал «только одну власть власть мужчины над женщиной», потом, однако, разрешил и «другие власти», а именно «князей и начальников». При этом он хотел, «чтобы одна часть господствовала, другая повиновалась; чтобы власть была монархической, а не демократической, а также, что к князьям и подлинным, к богатым и бедным должно относиться совсем по-разному: к одним приноравливаться, к другим — нет! Короче, с развернутыми знаменами — навстречу власть имущим! А если кто-то противился Церкви, в ход пускался и до сих пор пускается аргумент: Богу должно повиноваться больше, чем людям... «Бог» — придется повториться — суть церковники, не теоретически, конечно, а in praxi (на практике)7.
На Востоке и на Западе христианские центры правления представляли одно и то же зрелище: непрерывные дворцовые интриги, борьба за власть, министерские кризисы и убийства. Католические «дети^императоры» — Аркадий, Гонории, а затем Валентиниан III и Феодосии II — были несамостоятельными, неспособными принимать какие бы то ни было решения коронованными нулями, вокруг которых роились алчные придворные льстецы, важные сановники, германские военачальники и, не в последнюю очередь, евнухи. Удостоенные личного благоволения Их Величеств, кастраты окружают их постоянно, более того, старший из них, дворцовый управитель, хотя и купленный зачастую на рынке рабов, сплошь и рядом соперничает с высшими имперскими чиновниками, а при незначительных властелинах — даже задает тон. Но иногда реальными правителями выступают и многие magister offi-ciorum* — на Западе Олимпий, на Востоке Гелио, Ном и Евфимий. «Большая» политика оказывается также в руках magister militum**, сражающихся на всех фронтах, а порой и между собою, имперских полководцев — частично германцев, постепенно ставших абсолютно незаменимыми при защите границ (Стилихон на Западе, Аспар на Востоке); частично римлян (Аэций, Бонифаций). Бонифаций погибает в сражении с Аэцием; Аспар и Стилихон убиты. Нельзя недооценивать, как это часто бывает во времена упадка (как будто не все времена заканчиваются этим), некоторых женщин императорского дома — на Востоке Пульхерию, Евдокию и Евдоксию, на Западе — Галлу Плациду8.
* Magister officio rum (лат.) — начальник канцелярии. (Примеч. peд.)
** Magister militum (лат.) — главнокомандующий. (Примеч. ред.)
Но за всеми дворцовыми перипетиями (однако не только за ними и не только за ними) незримо присутствовал интригующий клир: высшие иерархи церкви, опасавшиеся за свое положение и искавшие защиту в новых указах против «еретиков». А епископы уже в IV в. и тем более в V в. постоянно вмешивались в прерогативы имперских чиновников, присваивая их полномочия. Лучше всего им удавалось расширять объемы церковной юрисдикции, episcopalis audientia, episcopate judicium, архипастырские «третейские функции». Конечно, им не удавалось окончательно вытеснить государственное судопроизводство, тем более что многие граждане пока еще предпочитали избегать епископских судов. Они готовы были предстать перед любым другим судом. И это говорило о многом. В землях германцев клерикальный арбитраж вообще не укоренился. Между тем уже со времен Константина I каждый, в принципе, мог обратиться к епископу со своим гражданским делом. Хотя равнозначность епископского суда и суда светского — сомнительна. Все это еще больше разрушало и без того пришедшее в упадок управление. Возникло христианское деспотическое государство, которое на Западе было разрушено вторгшимися «варварами». Церковь же (отнюдь не единственная причина крушения) не столько укрепляла государство, сколько постоянно подтачивала его, чтобы в конце концов его и унаследовать9.
Аркадий еще ребенком был в 383 году провозглашен августом, а с 384 года самостоятельно правил Востоком. Сначала его воспитывала его мать Элия Флацилла, ревностная католичка; а затем римский диакон Арсений. Этот монарх был достаточно образован (даже язычник Фемистий, префект Константинополя, занимался с ним), но тем не менее постоянно зависел от советников и жены Элии Евдоксии (матери св. Пульхерии и Феодосия II), настроенной крайне антигермански. Она подстрекала его против язычников и «еретиков» и вообще существенно влияла на его внутреннюю политику. Уже 7 августа 395 года семнадцатилетний император осудил власти за недостаточное усердие в преследовании языческих культов